На примере инцидентов с зарином в Мацумото и метро мы получили следующий урок: произойди нечто масштабное, реакция на местах незамедлительна, но в целом все тщетно. Системы быстрой и эффективной реакции служб на происшествия вроде этого в Японии не существует. Нет системы спасения жизни. А то, что есть, — бесполезно. То же самое мы видели во время землетрясения в Кобэ.

И в Мацумото, и в Токио больницы потрудились на славу. То же самое можно сказать о работниках «скорой помощи». Думаю, они заслуживают высокой оценки. По мнению американских специалистов, 12 погибших на фоне 5000 пострадавших — это просто чудо. Но как бы ни старались люди непосредственно на месте происшествия, система, которая должна объединять их усилия, действовала неэффективно.

Мы разослали информацию о лечении в порядка тридцати больниц. Однако следующим утром в семичасовых новостях сообщили о семидесяти тяжелобольных. Если правильно лечить отравление зарином, за несколько часов становится легче даже тяжелобольным. Наша информация должна была распространиться в достаточной мере. С этой целью мы набирали номер Токийской санэпидемстанции, но там никто не брал трубку. В конечном итоге дозвонился я около девяти, но дело вперед не двигалось. Вообще-то мы сами все держим на контроле, сказал мне ответивший чиновник, но ночного дежурства у них не осуществлялось. Видимо, они чего-то не понимают.

Далее, Управление пожарной охраны должно сразу отдавать приказы, полностью отслеживать ситуацию, например, определять ответственных за триаж и давать соответственные своевременные указания. В таком случае бригады «скорой помощи» смогут адекватно действовать на месте происшествия [75] . И еще — необходимо участие профессионалов «скорой помощи». Требуется деятельность с медицинской точки зрения. То, что специалист распознает с первого взгляда, может вызвать роковую панику у несведущего.

Затем, в случае возникновения в метро подобных инцидентов, необходимо определять ответственного, того, кто способен быстро давать указания: как должны быть оснащены выезжающие на место происшествия спасатели, на что необходимо обращать внимание при транспортировке пострадавших. Не делай этого, непременно возникнет вторичный ущерб.

Честно говоря, в нашем мире врачей обычно никто не будет специально звонить в больницу и предоставлять информацию, пока эту информацию не потребуют. Можно прослыть назойливым, как излишнее вмешательство в чужие дела.

Но в нынешней ситуации у меня было собственное мнение. Среди семи погибших в Мацумото был один студент медицинского факультета университета Синсю. В смысле — студентка, очень способная. По идее, должна была принять участие в том выпускном. И это остается раной в моем сердце.

Линия Хибия

(отправление с Кита-Сэндзю до Нака-Мэгуро)

Поезд A720S

В поезде линии Хибия, следовавшем с Кита-Сэндзю до Нака-Мэгуро, распыляла зарин команда Ясуо Хаяси и Сигэо Сугимото.

Хаяси родился в Токио в 1957 году. На момент инцидента ему было 37 лет. За исключением Икуо Хаяси (не родственника), он был самым пожилым в структуре Министерства науки и техники и играл роль вице-лидера под патронажем Хидэо Мураи. Ясуо Хаяси — тоже «естественник», но в отличие от чистой научной элиты в лице Икуо Хаяси, Тойоды и Хиросэ он испытал в своей жизни горечь и поражение. Его отец работал на бывшей государственной железной дороге, но вот уже двадцать лет как умер. Жизнь Хаяси легкой не назовешь. Он был младшим из трех братьев, и мать баловала его больше других.

Окончив токийскую вечернюю школу, он поступил в институт Когакуин, где изучал искусственный интеллект. После выпуска на постоянную работу не устроился, а лишь продолжал путешествие по разным странам мира, меняя фирмы и подработки. В Индии увлекся религией. Вскоре после начала занятий йогой повстречался с «Аум Синрикё». Поверив Сёко Асахаре, вступил в секту. В 1988 году ушел из дому. Высоко ценимый Киёми Хаякавой, он занимал третье место в Министерстве науки и техники.

Помимо того, что он был одним из немногих боевиков секты, в нем проглядывали и гуманные черты: «студент-горемыка», «сын, любящий мать»; молодые верующие секты называли его «страшим братом».

Когда рано утром 20 марта в седьмом ангаре проводилась тренировка по протыканию пакетов с зарином, все получили по два, и лишь Хаяси взял три. Один наполовину заполненный пакет оставался лишним, и он взял его по собственной инициативе. Это устроил Хидэо Мураи (а может, и сам Асахара) — с целью выяснить, кто из пяти исполнителей возьмет себе лишний пакет. Не колеблясь, вызвался Хаяси, а Мураи едва заметно усмехнулся. Он так и думал. Видимо, на эту тему держали пари, мрачно предположил находившийся там же Хиросэ.

Асахара некогда подозревал в Хаяси «крота», и недоверие осталось зарубкой в его сердце. Из-за подобного прошлого Хаяси приходилось «пахать» вдвойне. И ударная «пахота» привела к тому, что в тот день среди пяти поездов, ставших сценами преступления, в его поезде оказалось больше всего погибших и пострадавших. Он продырявил все три пакета, причинив тем самым очень сильный ущерб пассажирам.

Ясуо Хаяси в машине Сугимото направлялся на станцию Уэно линии Хибия. По пути он хорошенько завернул три пакета с зарином в газету «Йомиури». Ему предстояло сесть в поезд, отправившийся с начальной станции Кита-Сэндзю в 7:43. Номер поезда — A720S. Хаяси сел на Уэно в третий вагон, положил на пол газетный сверток, а когда поезд подъезжал к Акихабаре, многократно ткнул в пакеты остро отточенным кончиком зонта. Дырки образовались во всех пакетах. В его пакетах, по сравнению с другими, дырок оказалось больше всего. На Акихабаре Хаяси вышел и на встречавшей его машине Сугимото вернулся в квартиру на Сибуя. Задание было выполнено беспрепятственно. К половине девятого все было кончено.

Стоило поезду отъехать от Акихабары, испаряющийся газ начал распространяться по вагону, и к следующей станции Кодэмматё пассажиры третьего вагона почувствовали недомогание. Люди обратили внимание на сочащийся газетный сверток. Вокруг начали растекаться лужи. Многие предполагали, что причина в пакете. Один из пассажиров выкинул пакет на платформу Кодэмма.

Зарин из пакета в мгновение ока наполнил узкое пространство этой станции. Здесь погибли работник компании «Джей-ти» [76] Вала Эйдзи и еще три пассажира.

Тем временем A720S продолжал движение по расписанию, увозя с собой обильно разлитый по полу зарин. Нингётё, Каябатё, Хаттёбори… Умножая с каждой станцией список пострадавших, состав двигался вперед. Воистину «адский поезд». В то время ни проводник, ни машинист еще ничего не знали.

В 8:10 вскоре после станции Хаттёбори из третьего вагона раздался звонок сигнализации. Один из пассажиров не выдержал и нажал кнопку. Но, согласно правилам, в тоннеле останавливаться запрещено. Поезд доехал до ближайшей Цукидзи и там остановился. Открылись двери, и четыре-пять пассажиров просто выпали на платформу. Туда побежали работники станции. Представители метро наконец-то заметили внештатную ситуацию в вагоне. Поезд сняли с линии, сразу же вызвали «скорую помощь». В первом донесении в диспетчерскую метрополитена машинист сообщил, что из вагона идет белый дым, как после взрыва, много раненых. Как результат, первое время инцидент проходил в информационных сводках как «взрыв на станции Цукидзи».

Однако работники станции Цукидзи сразу распознали ядовитый газ. С криками «ядовитые газы» они призывали пассажиров спасаться как можно скорее. Центр при этом не торопился. Центральная диспетчерская метрополитена приняла решение о полной остановке линии Хибия лишь спустя двадцать минут, в 8:35. Тогда наконец-то поступило сообщение о немедленной эвакуации пассажиров, машинистов и персонала всех станций линии. Создалась жестокая беспредельная ситуация: на пяти зараженных зарином станциях скончалось 8 человек, еще 2475 получили травмы той или иной степени тяжести.