Мы имеем дело с вещами, мы действуем в тесном контакте с ними. Мы понимаем, в чем логика. Но когда от нас требуют решения в области, далекой от логики, мы сами многого не понимаем. Подобно тому, как это происходит сейчас — становишься управленцем фирмы, отстраняясь от исследований, и чем дальше, тем труднее контактировать с людьми. В такие минуты ничего не остается, как подводить итог, выслушав мнение как можно большего количества окружающих.

В ходе подобной работы, когда выслушиваешь истории разных людей, так или иначе вырисовывается несколько характерных стереотипов. Г-н Мацумото не принадлежит ни к одному из них. Странным его назвать однозначно нельзя. Однако есть в его манере держать себя, в ответах нечто легкомысленное и непринужденное, за что невозможно уцепиться. Он не живет и не думает в соответствии с ценностями общества и коллектива, и создается впечатление, что он живет в мире, отличающемся от нашего, но он для него естественен. Не знаю, потому или нет, но ему уже за сорок, а на лице по-прежнему — выражение беззаботной молодости.

Не будь он втянут в историю с зарином, так бы и продолжал свою вольготную и безбедную утонченную жизнь холостяка. Играл бы в гольф с соседями, весело выпивал. Однако из-за серьезных последствий жизнь г-на Мацумото во многом изменилась. Нет настроения что-либо делать. И это — печальнее всего. Он по сей день не может ничего поделать с этой переменой… Думаю, сказать так будет правильнее всего.

Работает в фирме по продаже запчастей к самоходным механизмам. Отвечает за продажи. В школе специализировался по электромеханике. Хотел стать учителем, но по Разным обстоятельствам примкнул к нынешней фирме. Послушай, сказал я себе в ходе нашей беседы, а ведь он действительно больше похож на учителя, чем на коммерсанта. Высокого роста, хорошо сложен.

Долгое время я работал в отделении компании в Ниигате, лишь десять лет назад вернулся в Токио. Стал работать в главной конторе. Снял квартиру в микрорайоне Мацубара. Двухкомнатную с кухней. Обычная квартира с двумя комнатами в четыре с половиной и шесть татами. Примчался в контору по недвижимости на Уэно, спрашиваю: есть что-нибудь в этих пределах, — а они: разве что в Мацубара. Так и снял. Только и всего. Мне было все равно, где. Но фирма расположена на Готанде. Попробовал поездить, вижу — далековато. На все уходит около полутора часов. По пересадкам — самое удобное место. Ладно, пусть будет так. И, долго не размышляя, раз — и решил.

Работаю в коммерческом отделе, переработок, задержек практически не бывает. Раньше всякое бывало, но сейчас я и сам не сторонник. Пусть молодежь перерабатывает. А сам где-то в полседьмого ухожу домой. В нашем деле главное — даже не коммерция, а связи. Не так-то их и много. Сфера специфичная — промышленные запчасти. Простые смертные увидят — ничего не поймут. Клиенты все постоянные.

Мое хобби — гольф. Так, примерно раз-два в месяц. В основном — с соседями. Все мы познакомились за стойкой бара. Я выпиваю прилично. Да, прилично это или нет, я пью. Такого, чтобы возвращаться, подвыпив в Токио, практически не бывает. Пью, вернувшись в Мацубару. Приятели все примерно одного со мной возраста. Или лет на 10-15 старше. Когда я переехал сюда, у меня расширился круг знакомств. Летом собираемся человек по двадцать и едем куда-нибудь в путешествие поиграть в гольф.

Играю я так себе. Едва-едва выхожу из сотни. Ничего особенного. Но увлечение это не из самых дешевых. На экипировку я трачусь не особо, но даже при этом, выходя на газон в выходной день, тысяч пятьдесят, включая выпивку после игры и прочие расходы, улетают. Да, где-то раз в месяц — самый раз.

Родился в Йокогаме, там и жил до университета. Хотя Мацубара тоже ничего себе. Несмотря на бедноватый в целом район. Но, как там говорят, всяк кулик свое болото хвалит? Вот только летом, когда идут дожди, поднимается вода. Переехал, не зная. Знал бы — не переезжал (смеется). Но сниматься куда-либо опять — и лень, и я даже не представляю себе. Переедешь — опять нужно искать друзей. Подумаешь об этом — так и здесь хорошо.

Из дома выхожу в четверть восьмого. До станции Мацубара пешком семь-восемь минут. На станции Кита-Сэндзю пересаживаюсь на линию Хибия. Оттуда до станции Нингё-мати, пересадка на другую систему метро, и до Готанды. Выходя из дома, не завтракаю, ем уже на станции Кодэмматё. Лапши или чего-нибудь еще. Утром только умываюсь и сразу ухожу. Накидываю пиджак, беру портфель… Хотите посмотреть портфель? Абсолютно тот же, что и тогда.

Если позволите… Тяжелый такой. Вы что, всегда это носите с собой?

Да. То, се, так и набивается. Это книга по электротехнике, по работе. Это — книга обычная. Я всегда читаю в электричке. Хотя по утрам битком, особо не почитаешь. Вот, это у нас научная фантастика или фэнтэзи… «Черноглазый волшебник Тамур». Хотя чаще всего попадаются детективы. Целыми сериалами вроде «Свёклы».

А вот еще… поддельная купюра 10 000 иен (смеется). Это блокнот с калькулятором. Смотрите! Стоит вынуть из кармана где-нибудь в баре — и девчонки все твои. Проходит на ура. Что еще… зонтик. Лотерейные билеты на следующий тираж. Это — лекарство, это тоже. Узнав о вреде зарина, знакомые только и предлагают всякую всячину — говорят, помогает. Вот это, например, «по рекомендации Координационного совета клубов для престарелых префектуры Хиросима». Уксус в таблетках. Интересно, действуют они или как? Ничего сказать по этому поводу не могу.

Дальше — «уокмэн», инструкция к нему. Зачем инструкция? А случись что — и как быть? А так спокойно. Из кассет — вальсы Иоганна Штрауса. Езжу на работу под венские вальсы, и душа отдыхает. Хотя по утрам не слушаю. Слушай такое с утра — мозги станут ватными, не до работы (смеется). Что там еще осталось? Ручка, блокнот, футляр под проездной, платок, салфетки…

В тот день я, как и всегда, стоял напротив средней двери третьего вагона. Странный запах появился где-то в районе Акихабара. Двери открываются, и все, естественно, выходят из вагона. Так вот, стоило пассажирам выйти, как этот запах и почувствовался. Смотрю под ноги, а там — пакет. Обернутый в газету, примерно вот такого (показывает руками) размера. Я понял, что запах из него, и собирался пнуть пакет наружу. Но прежде чем я это сделал, в вагон ринулись пассажиры. Разумеется, добраться до пакета я уже не мог. Пришлось ехать вместе с ним до Кодэмматё. Запах жидкости, скорее всего, опасной, подумал я. По газете пошли мокрые пятна. Запах похож на запах масляной зажигалки. Как «Зиппо» или вроде того. Тогда я сообразил, что это не ядовитое, а что-то взрывчатое. Не дай бог чиркнут спичкой.

Окружающие тоже обсуждали запах. Ни с того ни с сего все разом заговорили о запахе. Миновали Акихабару, лужа продолжала растекаться. Прибыли на станцию Кодэмматё, я собирался было пнуть эту штуку, как меня опередил стоявший рядом пассажир. Не сделал бы это он, сделал бы я. Еще на подъезде к Кодэмма мы с ним собирались сделать это. И кто бы ни сделал, странным бы не показалось. Он примерно моего возраста, может, только чуть ниже ростом. По виду — служащий, но лицо его я не запомнил.

Когда поезд отъехал со станции Кодэмма, пассажиры начали кашлять. Кто-то закричал: откройте окно. На полу вагона, словно в бассейне, растекалась жидкость. И я наступил в этот бассейн. Особо ногами не шлепал, но вагон полный, поезд движется, а раз так — ноги двигаются вслед. В конечном итоге так оно и вышло. Нет, на сам пакет я не наступал. Только на жидкость. По правде говоря, я хотел перейти на Кодэмма в другой вагон, но времени не было, и максимум, что мне удалось, — это перейти к задней двери. А, выйдя на платформу, я перешел на одну дверь дальше назад. Переходить в следующие вагоны я уже не успевал.